Мухаммед пошел в гору
За две недели новый президент Египта Мухаммед Мурси сделал два исторических шага: совершил мирный исламистский переворот в стране и выбил краеугольный камень из-под мирного договора с Израилем
Египетская революция переменила цвет и направление. Попутно вычеркнув из памяти зачинщиков и посрамив оракулов. Центр событий переместился с каирской площади Тахрир в пески Синая. И теперь в соседнем Израиле прислуживаются уже не к шуму многотысячной толпы на площади, а к рокоту танков и хлопкам берущих звуковой барьер боевых самолетов. С не меньшей тревогой.
Синайское умиротворение
Это еще не война, еще не с Израилем. Хотя танков здесь не было почти 40 лет – с войны Судного дня 1973 года. Хотя именно так – с ввода египетских танков в Синай – начинались все египетско-израильские войны. Все договоры Израиля с Египтом – о перемирии в 1957-м и о мире в 1979-м – предусматривали статус Синайского полуострова как демилитаризованной зоны.
Первый раз Израиль захватил Синай в 1956-м и отдал в 1957-м не только под угрозой советского ракетного удара, обещанного нотой премьера Булгарина, но и под условие, что на полуострове не будет египетских войск.
В 1960-м, когда египетский президент Насер, нарушив это условие, ввел в Синай танки, дело едва не кончилось войной – ее удалось избежать, лишь потому что в последний момент Насер сморгнул и убрал их оттуда.
В 1967-м он решил повторить тот же трюк, но заигрался – и случилась Шестидневная война, завершившаяся сокрушительным разгромом египетской армии (см. «Огонек» — «Война амбиций»).
В 1973-м Египту не удалось вернуть Синай силой. Он получил его полностью, вместе с открытыми израильтянами за время оккупации нефтяными месторождениями и построенными дорогами, в 1979-м – когда, вызвав шок в своих странах и ошеломление в мире, израильский премьер Менахем Бегин и египетский президент Анвар Саддат при посредничестве американского президента Джимми Картера заключили в Кэмп-Дэвиде мирный договор. Египет стал первой страной арабского мира, признавшей Израиль и установившей с ним дипломатические отношения – табу, незыблемое до сих пор.
За свой оригинальный поступок оба лидера сразу же (Картер позже) были удостоены Нобелевской премии мира. «Не знаю как Нобеля, но «Оскара» они точно заслужили», — сказала тогда бывший премьер Израиля Голда Меир, как и многие серьезные политики относившаяся к мирному договору между Израилем и Египтом скептически.
Но он продержался тридцать с лишним лет, хотя обоим героям Кэмп-Дэвида пришлось заплатить за него высокую цену.
Бегина, признанного лидера правого лагеря Израиля, по сей день попрекают предательством национальных интересов. Якобы именно он проложил в Кэмп-Дэвиде тупиковый путь по формуле «Мир в обмен на территории», запустив цепную реакцию территориальных требований к Израилю, демпингом развратив весь этот восточных базар. С тех пор из-за него ни с кем из арабских лидеров невозможно договориться: никто не хочет получить меньше, чем получил Саддат, – всё за ничего — за подпись под договором.
А Саддата вообще расстреляли «братья-мусульмане» во время военного парада в честь годовщины войны Судного дня (которую египтяне называют Октябрьской и считают победной). С тех пор «братья-мусульмане» были объявлены в Египте главными врагами государства, находились под запретом, подвергались преследованию властей – пока сами не стали властью, уже сегодня.
За это время в Египте любви к Израилю не возникло. Основное чувство – ненависть. Причем не только в низах, но и в элите, среди интеллектуалов, особенно гуманитарной интеллигенции. Но стабильность мирного договора держалась на трех краеугольных камнях.
Первый – следствие военных поражений Египта в четырех войнах – осознание египетского руководства и генералитета, что война с Израилем бесперспективна.
Два других – составная часть соглашения в Кэмп-Дэвиде: ежегодная финансовая помощь от США (сейчас она составляет 1,3 млрд. долларов Египту и вдвое больше Израилю) и статус демилитаризованной зоны Синайского полуострова.
В соответствии с ним, Египет имеет право держать на Синае лишь полицейские силы, ограниченный воинский контингент – в основном, для охраны границы, и никаких тяжелых вооружений. Любые отступления от этого правила могут носить лишь временный характер и производиться только по согласованию с Израилем.
Помню свое первое посещение Эйлата, еще туристом из России, в начале 90-х. Нас подвезли на экскурсионном автобусе к египетской границе. В пограничной будке, похожей на пастушеский шалаш, скучали два запыленных, изнуренных жарой и скукой египетских солдата. Вооружены они были палками.
Самая идилличная граница на свете. Израилю она доставляла беспокойства, не связанные с национальной безопасностью. Синайские бедуины, традиционно занимавшиеся контрабандой наркотиков, с начала 90-х расширили бизнес за счет новой специализации: стали проводить в Израиль проституток из бывшего СССР. Это был основной путь пополнения кадров израильской секс-индустрии, которая по объему быстро превзошла обороты местного отделения Microsoft и первой из отраслей израильской экономики полностью перешла на русский. Местные профессионалки из этого бизнеса ушли навсегда, не выдержав конкуренции с нашими красотками и их демпинговых цен.
В последние несколько лет бедуины переключились с проституток на нелегалов из Африки – и это выросло в настоящую проблему Израиля. Сейчас инфильтрантов из беднейших африканских стран то ли 100 то ли 160 тысяч, в нескольких городах, в том числе Тель-Авиве и Эйлате, возникли свои гарлемы, что ни день – сообщения об изнасилованиях, грабежах, убийствах, стало опасно оставлять вещи на пляжах – воруют. Местные правозащитники препятствуют депортации нелегалов, препятствуют попытками изолировать их в больницах, в результате чего уже был случай массового заражения медперсонала туберкулезом – болезни, о которой в Израиле успели забыть.
Именно для решения проблемы инфильтрации африканских нелегалов начали форсированными темпами возводить забор безопасности на границе с Египтом. Израильтянам это уже обойдется повышением НДС на один процент.
Но настоящая проблема пришла из Синая вовсе не в образе голодного африканца.
Надежды
Едва разразилась революция в Египте, к лозунгам демонстрантов на площади Тахрир требовавших, как известно, демократии, социальной справедливости и свободы, быстро прибавились требования разрыва мирного договора с Израилем.
Большинство обозревателей советовало не воспринимать эти призывы всерьез. Мол, чего только ни орет толпа в запале? Решает-то не она. «Египет заинтересован в мире ничуть не меньше, чем Израиль», — убеждали политики.
По логике, все это так. Любая египетская власть, какой бы она ни была, будет сосредоточена прежде всего на внутренних проблемах, конкретно – как обеспечить выпечку 180 миллионов полых лепешек – «пит» — в день, по две на каждого египтянина, минимальный рацион, для многих – единственный. Несмотря на то, что больше половины населения занято в сельском хозяйстве, Египет остается крупнейшим в мире импортером зерна: 10 млн. тонн в год, иначе – голод.
С такими заботами любому египетскому правительству, пусть даже самому радикальному, еще долго будет не до войны с Израилем. К тому же – кто ее будет вести? Военные, которые все еще остаются реальной властью, несмотря на то что улица отдана ими во власть толпы, а их ставленник – фараон Мубарак – отдан ими же во власть улицы? Но они-то знают истинное соотношение сил. За возможность побряцать оружием с известным результатом они откажутся от американской помощи в 1,3 млрд., которую сами же и пилят? От своих заводов, гостиниц, бензоколонок, торговых центров, банков своих зятьев и сыновей? Пусть толпа беснуется – они свой шкурный интерес сумеют отстоять, у них оружие. Они не стали его применять для защиты ослабшего фараона, но себя-то защитят.
И только один израильский политик, отставной генерал, бывший министр обороны, инфраструктур, торговли, сам выросший среди арабов, много с ними воевавший, многих поубивавший, со многими друживший, заключивший много экономических соглашений (в том числе о поставках египетского газа в Израиль – настоял, чтобы газ был именно из Египта), Фуад Бен-Элиэзер, в день падения Мубарака грустно сказал в интервью:
— Новая война с Египтом – лишь вопрос времени.
Большинство отмахнулось от его слов. Пессимистичные прогнозы всегда самые легкие. Я и сам списал его высказывание на вообще свойственную этому грузному и уже старому человеку неуклюжесть в политических шагах и оценках.
В Израиле не хотели верить в худший сценарий. Даже когда на выборах в Египте одержали сокрушительную победу исламисты – этого как раз ждали. И даже когда президентом стал представитель «братьев-мусульман» Мухаммед Мурси.
Да, исламист, да, жена в хиджабе. Да, заявлял, еще до прихода во власть, что женщины и христиане не могут занимать руководящие посты в мусульманской стране. Да, даже на президентском посту не позволяет себе произносить слово «Израиль», говорит – «евреи».
Но интеллектуал. Докторскую защищал в американском университете, в Калифорнии. Разрабатывал там же двигатели для стратегических ракет – американских. Дети – врачи и адвокаты, сам – университетский профессор. Считай, аристократ. Не враг своему народу. Когда поспешившая к нему на встречу Хилари Клинтон, спросила, какие первоочередные задачи стоят перед новой египетской властью, сказал: «Три: экономика, экономика и экономика».
Какая тут война? Займы и питы.
Тем более, что и военные загодя подготовились к приходу президента-исламиста. Контролируемый генеральской хунтой комитет по разработке новой конституции урезал полномочия нового президента до пит, канализации и уборки мусора. Без права вмешательства в дела армии, без права объявления войны. Конституционный суд в канун президентских выборов еще и вынес решение о роспуске парламента – были нарушения.
Они думали, что это Турция лет 30-40 назад. А это Египет. Совсем другая страна. Совсем другое время. И в это время уже и в Турции все по-другому. Самое смешное, что и за границей, в том числе ближайшей – в Израиле, многие склонны были думать так же. Как будто не было весны – арабской.
Из тоннелей – в пещеры
Хотя первый предупреждающий звонок прозвучал ровно год назад – в августе 2011-го. Теракт на приграничном шоссе возле Эйлата (см. «Огонек», 29.08.11 – «Война в депозите»). Террористы пришли с Синая. Здесь возник новый фронт.
Этого следовало ожидать. Скопище террористов – сектор Газа. Но из Газы проникнуть в Израиль им трудно – забор. А в Синай – легко.
С приходом к власти в Газе ХАМАСа, Израиль закрыл КПП в сектор для всех грузов, кроме гуманитарных. И возникла альтернативная транспортная артерия: подземные тоннели на территорию Египта для доставки контрабанды, оружия, боеприпасов, переправки людей. Их сейчас около 400. Это целая индустрия. Она обеспечивает заработком 70 тысяч человек. Каждый тоннель приносит его владельцу в среднем 170 тысяч долларов. Но приходится делиться. Бюджет ХАМАСа на 15 процентов состоит из подземных доходов.
Хочешь завести тоннель – обращайся в ХАМАС, там есть специальная комиссия. Если даст разрешение, хамасовские чиновники установят посты у входа и выхода, взвешивают грузы, делают оценку, взимают налог – все цивилизовано.
Пока в Египте была прочная власть, египетская полиция и армия пресекала беспредел на Синае. Когда власть пала, здесь воцарилась террористическая вольница.
По тоннелям из Синая в Газу поступает оружие, а из Газы в Синай – обученные боевики. На Синае скопились огромные запасы оружия и боеприпасов – из Ливии, Судана, Сирии, Ирана. По утверждению местных бедуинов, террористическая армия Синая насчитывает три тысячи человек. Их базы находятся в пещерах горного хребта Халяль, протянувшегося на 260 километров, через весь полуостров, – от египетского города Фелуджа вблизи Суэцкого канала до израильской пустыни Негев.
Они не подчиняются никому, даже ХАМАСу, хотя многие из них – выходцы из военных группировок исламистов Газы, другие проходят боевую учебу в Газе. Тем более не подчиняются египетским властям, которые и у местных бедуинов не в чести.
Естественно, основная их цель – Израиль. И бесконтрольный Синай превратился в неподконтрольный израильским силовикам плацдарм террора. Чем это могло кончиться (и еще может кончиться) в случае активизации вылазок террористов на территорию Израиля и обстрелы Израиля ракетами (они уже ведутся – и израильтяне установили возле Эйлата дефицитную противоракетную батарею «Железный купол»)?
Израиль пришел бы к необходимости проведения антитеррористической операции не только в Газе, но и в Синае. А это привело бы к войне в Египте.
Подъем-переворот
Но 5 декабря синайские боевики (по утверждению египтян – палестинцы) решили показать кузькину мать всем своим врагам. Вечером на исходе поста праздника Рамадан, когда все правоверные мусульмане садятся ужинать, они напали на египетский пограничный пункт, вырезали (некоторых – буквально) 16 солдат, а потом на захваченном бронетранспортере, груженном 500 килограммами взрывчатки, отправились завершить дело в приграничном израильском кибуце у КПП Керен-Шалом.
На территории Израиля они пробыли 15 минут. Прямо отсюда оправились к гуриям в своем сладком раю. Их обугленные останки вместе со сгоревшим бронетранспортером израильские военные передали египтянам.
Израильские спецслужбы знали о готовящемся теракте. Подготовились сами и за два дня предупредили египтян. Те отмахнулись. Как потом по дури признался начальник военной разведки, он не поверил, что мусульмане могут убивать мусульман во время разговения в священный праздник Рамадан.
Это было его последнее заявление в должности. Президент Мурси сместил его первым. А как же законодательное решение Высшего военного совета о запрете президенту вмешиваться в армейские назначения?
Некому спросить. Потому что на следующий день безвластный президент сместил начальника Генштаба, командующих всех родов войск и самого главу Высшего военного совета, министра обороны, главнокомандующего армии, фельдмаршала Тантауи. А заодно – отменил все наложенные на него этим Советом ограничения и полномочия военной хунты по разработке новой конституции.
А что же сделала подчиненная славному фельдмаршалу армия? А то же, что он сам, когда смещали Мубарака, — ничего.
Говорят, когда сын рассказал сидящему с ним в тюрьме низложенному фараону о случившемся, Мубарак впервые за время заключения улыбнулся и сказал:
— Вот увидишь – он еще сядет рядом с нами.
Со всеми нами те, кто над нами, поступают ровно так, как мы позволяем с собой поступать. Фельдмаршалы – не исключение. Как армия в целом. Как и президенты. Как и народ.
Последовательность
Как известно (и не только на примере Египта) тяжелый теракт – самый удобный момент для политического переворота. Пока общество ошеломлено, оскорблено, жаждет справедливой мести, можно без опаски закрутить гайки, натянуть вожжи, изменить законы, подмять под себя.
Мухаммед Мурси, новичок во власти, на которого весь мир и большинство египетской элиты смотрели со снисхождением, в один день превратился в человека, от которого во многом зависит судьба не только Египта – Ближнего Востока.
Среди его ближайшего окружения не зря почти одни юристы – вымерен каждый шаг.
Никто его не попрекнет расправой над армейской верхушкой, показавшей свое бессилие и в ходе революции, и в ходе пост-революционной реанимации. Никто не обратит внимание, что свой переворот он совершил вовсе не из-за слабости старых генералов, а благодаря ей.
Мурси произвел не административный, а исламский переворот. За две недели они проделал путь, который у грозного турецкого исламиста Эрдогана занял почти две премьерских каденции.
И это не первый переворот, совершенный «братьями-мусульманами» в Египте. Не они совершили революцию. В начале протестов их вообще не было на площади Тахрир. Протест подняла либеральная молодежь, жаждущие политических свобод и социальной справедливости бакалавры. Лишь когда часа весов склонилась к победе, «братья-мусульмане» вышли из мечетей на площади. Чтобы взять падающую власть в свои руки. И взяли.
Теперь в Египте их власть – и они распорядятся ею по-своему. Революционные бакалавры могут не беспокоиться. Они выступали против диктатора Мубарака. Сегодня у «братьев-мусульман» и их президента Мурси власти больше – нет даже парламента, предусмотрительно распущенного чужими руками. На новых выборах парламент будет еще более клерикальным. А конституция будет написана под диктовку «братьев-мусульман».
У исламистов демократия всегда одноразового пользования – когда они берут власть, отнять ее уже не дадут никому.
Таков прогноз внутренней политики нового Египта. Преследование целей во внешней уже началось. Мурси и раньше заявлял о необходимости восстановления египетского суверенитета на Синае. Он имел в виду пересмотр соглашений в Кэмп-Дэвиде и рисковал, по крайней мере, лишением 1.3 млрд. американской помощи. Сегодня не рискует: говорит о восстановлении суверенитета на Синае, проводя антитеррористическую операцию на Синае. Она может продлиться сколь угодно долго – на годы. И для этого Мурси – без согласования с Израилем – ввел танки и самолеты на Синай. Они там останутся.
Де-факто условия мирного соглашения с Израилем уже денонсированы. И Израиль не посмеет пресечь эту вольность силой: идет антитеррористическая операция – отчасти и в его интересах. И США не посмеют лишить Египет помощи: идет операция против террористов, и эта морковка стоимостью в 1,3 млрд. еще понадобится, чтобы удержать Мурси от разрыва отношений с Израилем. И поддержат просьбу Мурси о кредите ВВФ в 4,8 млрд., что еще больше укрепит его власть.
А пока Мурси собрался с визитом в Иран, с которым Египет разорвал отношения еще в 1979 году, после исламской революции. Теперь с чего ссориться – сам такую совершил в 2012-м.
Прав был старый генерал Бен-Элиэзер: новая война – вопрос времени. Хотя предсказания старых генералов не всегда сбываются, исламисты свои обещания выполняют всегда.
Публикация: «Огонек», июль 2013