Получив то, чего у него никогда не было, Израиль может столкнуться с проблемами, которых никогда не знал

На прошлой неделе Израиль отметил 65-ю годовщину образования государства – День Независимости. Это много для страны, и появление которой было проблематичным, и существование грозило прерваться не раз, и будущее остается под вопросом. Израильтянам до сих пор приходится не только отстаивать свое право на жизнь здесь, но и искать ей основания – более надежные, чем божественный завет, зафиксированный в Библии, историческое пошлое, сила оружия и национальный дух.

В канун нынешнего Дня Независимости у них появился новый аргумент в этом вечном споре о собственном будущем.

— Это день энергетической независимости Израиля! – провозгласил министр энергетики и водных ресурсов Сильван Шалом, выступая на церемонии пуска в эксплуатацию нового месторождения природного газа «Тамар» на плавучей платформе в Средиземном море 30 марта.

По сути, это некоторое преувеличение. Нефть в промышленных объемах еще не нашли, хотя ищут, и перспективы хорошие. Но с газом уже все ясно: хватит на сто лет. Еще и будут продавать – неясно лишь, когда: в этом году или позже. Однако сама постановка вопроса уже предвещает не просто энергетическую, а экономическую революцию в Израиле.

Дополнительная пикантность в том, что котелок экспортера примеряет на себя страна, последние три года испытывающая жесточайший дефицит природного газа, и этот дефицит настолько серьезно сказывается на благосостоянии израильтян, что то и дело грозит социальными взрывами.

Уйдет ли протестный пар в только что запущенную газовую трубу? Чего ждать от приближающейся каждый день ее работы экономической революции? Ведь революция не всегда благо – мы это проходили.

Девственница оказалась с начинкой

Всегда считалось, что миру не повезло с евреями, а евреям – с землей. Сначала ее у них совсем не было, а потом оказалась не там и не той: вечно палима солнцем, скудна, безводна, с пустыми недрами, и вокруг – одни враги.

Израильтяне превратили ее в цветущий сад,  воду научились опреснять, а врагов побеждать. Ничего не могли поделать только с недрами – ну, нет, так нет, бог не дал. Когда же, совсем недавно, открылось, что и недрами (по крайне мере – газом) господь милосердный евреев не обделил, это вызвало новое возмущение в окружающих странах и народах: стали грозить войной – теперь уже из-за газа.

У меня, в принципе, есть чем утешить кипящий разум возмущенный ближних и дальних соседей. Возможно, неожиданно открытые залежи газа на средиземноморском дне у израильских берегов – не божья милость, а новое испытание, уготованное всевышним своему народу. Ибо ничто не вводит в такой соблазн и раздрай, как природная халява.

Три года назад, когда было открыто самое крупное месторождение «Левиафан» с предположительными запасами около 500 млрд кубометров, и Израиль окончательно осознал перспективу стать газовой державой, общественность, СМИ и Минфин, вечно рыскающий в поисках дополнительных источников казны, – все разом задались вопросами социальной справедливости в виду грядущих барышей владельцев месторождений.

Пока недра считались бесплодными, никто не думал, какие риски на себя берут и какие убытки несут отчаянные инвесторы, тратя на каждую разведочную скважину по 150 миллионов долларов. А когда запахло газом и реальной прибылью от него, все вдруг вспомнили, что недра – народное достояние, и негоже прибыли из них извлекать отдельным счастливцам.

Нормы государственной ренты на добычу полезных ископаемых устанавливались более 60 лет назад, когда отсутствие в Израиле таковых было аксиомой. Арендная плата в казну составляла 12,5 процента. Мало. Но и не жалко было назначать низкий  налог на то, чего практически не было.

А тут — стало. Будущие израильские шейхи не заработали еще и шекеля на добыче газа (на акциях компаний – таки да, заработали), а народ и государство уже сочли себя обманутыми. Специально созданная государственная комиссия во главе с профессором Шешинским предложила ввести прогрессивную шкалу налога, которая начинается с 20 процентов прибыли с момента, когда компания, разрабатывающая нефтяное или газовое месторождение, в полтора раза окупит начальные вложения, и доходит до 60 процентов после того, как прибыль превысит 230 процентов от инвестиций.

Владельцы месторождений возмутились. Как так? Нельзя менять правила по ходу игры! Но правительство приняло рекомендации комиссии Шешинского. Премьер Нетаниягу заявил, что Израиль выбрал норвежскую модель распределения доходов от добычи энергетического сырья. Налоговые отчисления пойдут не в текущий бюджет, а в специальный фонд следующих поколений и будут расходоваться на нужды образования и обороны, казне достанутся только рентные платежи.

Как я оплатил «арабскую весну»

Я – израильтянин, и в свете этих радостных радужных перспектив должен бы сидеть с оттопыренным карманом и ждать, пока в него потекут газовые доллары. Но пока лишь наблюдаю, как из него же, оттопыренного не к добру, утекают мои кровные шекели. И это тоже связано с газом. Однако не с его избытком, а как раз отсутствием.

Как произошло, что страна, готовящаяся разбогатеть на добыче газа, столкнулась с его дефицитом?

Почти синхронно с обнаружением крупнейшего газового месторождения в Израиле (хотя и без всякой связи с ним) случилась революция в Египте. Среди первых требований толпы на площади Тахрир были расторжение мирного договора с Израилем и прекращение поставок сионистскому врагу египетского газа – ну, чтобы два раза не вставать. Очень уж они мешали установлению демократии и справедливости.

Бедуины в Северном Синае сразу же перешли от слов к делу. У них там как раз возникли разногласия с пограничниками по поводу тарифов на провоз контрабанды – и, чтобы показать, кто в Синае хозяин, они стали регулярно взрывать газопровод, по которому «голубое топливо» поступало в Израиль, а заодно и в Иорданию. Его поначалу восстанавливали от взрыва до взрыва, но потом это занятие стало совершенно бессмысленным – и поставки прекратились вообще. А потом договор и официально был расторгнут: «Так не доставайся же ты никому!» — решили египтяне.

В самом Египте газа от этого больше не стало, стало меньше, начались перебои. Цены на бытовой газ поднялись вдвое, люди привычно вышли на улицы громить киоски. Интересно, что это произошло день в день с началом поступления в израильские хранилища газа с месторождения «Тамар».

Но знаковое событие случилось лишь 30 марта. До того треть израильской потребности в газе обеспечивалась за счет экспорта из Египта – пока он был. А когда не стало – возник жуткий дефицит. В израильской Электрической компании – «Хеврат Хашмаль», – где около 60 процентов электроэнергии производилось с использованием газового топлива, пришлось использовать вместо него солярку. А она в 4-5 раз дороже.

Как думаете, кто за это заплатил? Я!

В течение двух лет «арабской весны» тарифы на электроэнергию в Израиле выросли на треть. Это далеко не предел. Нам обещают рост еще на треть. 6,5 процента уже в апреле. Увеличение цен на электричество – резонансное: вместе с ними дорожает все.

А я ведь, наоборот, собирался нажиться на даровом богатстве израильских недр – оттопыривал карман. Мне ведь обещана моим премьер-министром «норвежская модель», именно это и предусматривающая! Как говаривал более близкий норвегам принц датский, «Покуда травка подрастет, лошадка с голоду помрет».

Пока что я продолжаю платить за «арабскую весну» из собственного кармана. И буду платить!

Еврейский Газпром

Впрочем, неизвестно, сколько в выросших на несколько сот шекелей счетах за электричество есть моей платы за недавнюю египетскую революцию, а сколько – за так и не случившуюся израильскую — в самой Электрической компании.

«Хеврат Хашмаль» — крупнейшее предприятие в Израиле. Государственный монополист, по значению для экономики страны, влиянию на политику государства, по отношению к нему в обществе – завистливому и ненавистному одновременно – израильский аналог Газпрома.

Считается, что попасть сюда – как вытащить счастливый билет, войти в высшую касту. Здесь самая высокая в стране средняя зарплата. Самый могущественный профсоюз – вот уже несколько десятков лет он успешно сопротивляется приватизации компании и сокращению раздутых штатов. Работники «Хеврат Хашмаль» пользуются невиданными, порой совсем экзотичными льготами. Например, они полностью освобождены от платы за электричество – и тратят его самозабвенно.

«Хеврат Хашмаль» слишком дорого обходится Израилю. Как всякий монополист, она действует неэффективно, заставляет расплачиваться за свои просчеты потребителя и государство. Но ни одно правительство Израиля не в состоянии нарушить этот статус-кво, хотя все пытались.

У компании долгов почти на $20 миллиардов. Нет вопросов, из чьего кармана она их будет выплачивать. Правительственные экономисты уже объяснили народу, что пока «Хеврат Хашмаль» не возместит убытки, понесенные ею за время газового дефицита, не может идти и речи о снижении тарифов на электричество. Не сомневаюсь – она за это время наделает новых долгов. Сначала я заплачу за ее старые убытки своими деньгами, а потом – за новые – своим газом. Доходная труба с революционного месторождения пройдет мимо меня  — расточительному госмонополисту.

Так что от наступающего газового изобилия внутри страны мне никакой выгоды не извлечь. Может, что-то достанется от его долгожданного экспорта?

Халява как стратегическая угроза

Прежде всего должен решиться вопрос, станет ли Израиль экспортером газа, и когда?

Многие (не только наблюдатели, но и участники процесса) считали, что это случится через несколько месяцев. Уже создана международная компания «Левант», где партнерами израильтян, которые займутся добычей, выступают корейская Daewoo, которая построит плавучий терминал для сжижения газа и его хранения, норвежская компания, эксплуатирующая суда для транспортировки сжиженного газа, и дочка Газпрома из Швейцарии Gazprom Marketing & Trading Swiss AG, специализация которой, как следует из названия, — поиск покупателей и продажа, в чем у Газпрома опыт огромный.

Продавать «Левант» намерился преимущественно в Юго-Восточной Азии: Япония, Китай, Корея, Индия. Там, как объяснили мне израильские газовщики, конъюнктура самая выгодная. Высокие цены, развитая инфраструктура приема сжиженного газа (морские трубопроводы в здешних глубоких морях неприменимы), огромные и быстро растущие потребности. В Японии они вообще резко выросли после закрытия атомных электростанций.

Правительственная комиссия специалистов уже дала заключение, что Израиль в состоянии продавать 53 процента будущей газодобычи. Но сложившийся дефицит газа у своих энергетиков и выросшие из-за него цены заставили пересмотреть планы. Обжегшись на молоке, дуют на воду. «Энергетическая независимость важнее будущих прибылей», — считают многие политики. А бывший министр энергетики и водных ресурсов Узи Ландау в марте, накануне ухода с поста, направил владельцам месторождения «Тамар» письмо с фактическим запретом экспорта.

Это скорее лишь заявление о политической позиции. «Решать вопрос об экспорте будет уже нынешнее правительство», — сообщил мне источник в самом министерстве.

Нет шансов, что Израиль откажется от экспорта вообще. На фоне уже разведанных газовых месторождений, потенциальных нефтяных, реальных перспектив разработки сланцевого газа и «нетрадиционной нефти» угроза топливного дефицита в ближайшем будущем совершенно не существенна.

Революция еще не свершилась, но она на подходе. Перспектива энергетической независимости страны абсолютно реальна. Та же компания «Нобель энержи», которая открыла крупнейшие месторождения у израильского побережья, окрыленная успехом, нашла еще большие запасы газа в территориальных водах Кипра. Похоже, этот регион – новая мировая кладовая энергоресурсов. Собственных уже разведанных запасов Израилю хватит на сто лет – дай бог, чтобы сам он столько просуществовал, и, что гораздо менее вероятно, – сохранилась сегодняшняя потребность в традиционных энергоресурсах эти сто лет. Так что сидеть на своих богатствах, как собака на сене, бессмысленно и расточительно.

Сложнее вопрос – как им распорядиться. Пока экспортная стратегия – экспорт сжиженного газа в Юго-Восточную Азию. Но она разрабатывалась, когда отношения с прежде дружественной Турцией были фактические разорваны. Сегодня наметилось некоторое осторожное потепление. Многие связывают это с заинтересованностью Турции в транспортировке израильского газа по трубопроводу «Набукко» — либо на самом деле, либо как способе давления на Россию в сирийском вопросе, либо то и другое вместе.

Выход Израиля на рынок энергоносителей в качестве, если не крупного, то хотя бы стратегически важного игрока, может изменить отношение к нему в мире. Это уже не маленькое вечно воюющее государство, мешающее серьезным странам дружить с арабами, сидящими на энергоносителях. С ним самим дружить бы надо.

Но внешнеполитические альтернативы – только цветочки. Ягодки созревают внутри. Если Израиль и вправду станет экспортером энергоресурсов, это может поставить страну перед совершенно новым вызовом.

Дармовых денег у Израиля никогда не было. Его экономика построена на экспорте, его развитие обусловлено высокими технологиями, это был единственный шанс – и страна его успешно использовала до сих пор.

Более легкие деньги, которые дают сырьевые отрасли, могут вытеснить высокие технологии на обочину. Та же «Хеврат Хашмаль», которая раньше тратила кучу долларов на импорт топлива, станет тратить шекели на внутреннем рынке. Это опустит доллар и усилит шекель – что убьет экспортеров.  И главную статью экспорта – продукцию знаменитого израильского хайтека.  Сырьевые отрасли рождают больше миллионеров, но дают меньше рабочих мест, чем хайтек. Будет больше рантье и люмпенов, меньше компьютерщиков. Это поменяет характер страны.

Многие израильские экономисты требуют уже сейчас принятия законодательных решений о вложении сырьевых денег в образование, науку, венчурные фонды, инфраструктуру —  не дать им отравить экономику. Судя по сегодняшним заявлениям израильского руководства, их слушают.

Так что, даже если все выкачанное из недр не уйдет монополистам-энергетикам, скорее всего мне все равно не разбогатеть на новом газовом статусе моей страны. А разве я рассчитывал? Не жил богато – нечего и привыкать.

Авторский вариант.

Публикация: «Огонек», апрель 2013